"... ты помнишь, как всё начиналось..."

[лакусик]

Олега,я явно получаю от Вашего творчества столько же удовольствия, что и от аквариума!

[DERJA]

Я сегодня вместо сказок сыну прочла отрывок этого рассказа... Он, конечно, ничего не понял, но слушал с интересом

[Олега]

Неожиданности всегда подстерегают нас за дверью, независимо от того, входите вы в нее или выходите…
Идти по военному городку в разгар боевой подготовки с ведром «Для полов» было не солидно.
Существовал обходный путь. Совершая стремительный бросок с 5-6 литрами воды в оцинкованной емкости в одной руке и фуражкой в другой по задам военного городка, утопая по щиколотку в пушистой и нежной, как женская пудра, пыли, я будоражил свое сознание красивейшей картиной в своем аквариуме. За дверью я наступил в лужу.
……………………………………………………………………………………………………
Похожее я испытал, когда в предыдущем гарнизоне вошел в зрительный зал Дома офицеров, и в этот момент погас свет, но не по назначению, а везде. Поскольку всё кругом было честно, котроллер разрешил всем несостоявшимся зрителям выйти на свежий воздух, невзирая на оторванные билетики. И мы, как в детской игре «змейка», ухватив впереди идущего, кого за плечи, кого за талию засеменили на выход.
На выходе было также темно, как перед входом. Погасли и фонари, и окна ближайших казарм.
Поскольку нас каждую субботу поднимали по «Тревоге», а начиналось, все, именно, так, вначале с полной темноты, а потом взрывами запускаемых танковых двигателей и мельканием во всех направлениях вооруженных теней, родилось нестерпимое желание плюнуть на фильм и мчаться в парк. Обстановка выглядела очень серьезной, именно, из-за того, что ничего не было видно. В Доме офицеров свет обычно все не гасили.

Но вспыхнули фонари на столбах и с замедлением в фойе.
Мысли о парке, видно навестили не только меня. Некоторые зрители умудрились, наверное, на ощупь, уже достаточно далеко отделиться от Дома офицеров и теперь изо всех сил стремились примкнуть к остальным, рассеянным по широкой входной лестнице.
«Торопиться не надо…» в зале (в голове крутится воспоминание: 3 с половиной тысячи мест), сотня зрителей разместилась по надобностям. Те, кто посмотреть – плотной кучкой в центре. Другие, в основном парами - далеко в тылу, выдерживая допустимую дистанцию между собой. Наивные…

Про фильм я услышал от своего товарища, пока наши роты радостно громыхали навстречу друг другу в торжественном марше, разом вывернув головы друг к другу и застыв в верхней части туловища. И даже почти не дыша, так, чуть-чуть, носом, как будто виделись в первый раз, а не располагались в соседних казармах.
От друга я узнал, что у него все хорошо, был в отпуске, не женился, идет новый фильм, сюжет захватывающий. О чем - узнать не успел, роты миновали друг друга, разом выдохнули «Вольно» и задышали, а мы разбежались, каждый к голове своей колоны. «Мобильная связь» выражалась коричневым ящичком с ручкой, и действовала только через оператора. Все звонки были с предупреждением о звонившем и легко прослеживась: когда, кто, кому, и даже о чем. Пользовались ее при крайней необходимости.

Фильм был не наш и назывался соответственно: «Чужой»
В память по аналогии приходило «Замороженный» с Луи де Фюнес и «Чужой-свой среди своих-чужих» Михалкова.
Короткое слово «триллер» ассоциировалось с трилогией «Хождение по мукам».
Когда же я вечером маршировал на последний сеанс в сознании всплывали надежды, увидеть зрелище, наподобие «Спартака», «300 спартанцев» и, уж совсем хорошо, «Подвигов Геракла». То же наивный…


Примерно к середине фильма отдаленно сидевшие группировки, да и те, что заранее расселись в центре, сбились в плотную кучу. Без просветов, как патроны в магазине. В зале в кромешной тишине царил ужас. На экране американцы сеткой ловили личинку отдаленно похожую на личинку стрекозы, но крупнее и пробивающую грудную клетку, как подкалиберный снаряд броню. Получалось у них не особо… Чем дальше продвигалась охота, тем быстрее таяли ряда голливудских суперменов, а в зале дышали все реже……
Где-то впереди один зритель заговорил тихим шепотом, предупреждая обмякшую спутницу о том, что сейчас произойдет. Но все равно было слышно.
Просунув свою голову меж наклоненных вперед тел, внимательно впитывающих еле слышимое повествование, я задал единственный вопрос, мучавших всех нас кроме киномеханика в операторской будке:
- Кто в живых-то останется? …

В звенящей высоким напряжением тишине кинотеатра мой вопрос сформулировался неожиданно громко. Говоривший повернулся почти кругом, слева и справа все одинаково напряглись, боясь пропустить хоть звук:
- Всех съест, одна баба останется …
По бокам радостно заерзали, выползая из спинок кресел: все-таки не всех…

И в это время где-то сзади буквально заорал чей-то голос, поддерживаемый одобренным гулом остальных, видно, пропустивших последнюю часть комментария….
- Громче говори! Громче! Кто останется-то?...
Сейчас бы закидали поп-корном, в тот же момент мы даже с минутку подискутировали о преимуществах советских автоматов.

Фильм, пока его афиша висела на Доме офицеров, был у всех на устах, но, как по предварительному сговору, никому не пересказывался, особо заинтересованным слушателям, как мне, выдавалось: сюжет – захватывающий!

Дня через два я был дежурным по гарнизону и в окружении начальников патрулей барражировал взад-вперед на площади около Дома офицера, заложив для солидности руки назад, словно мучаясь радикулитом. Примерно, это я и ожидал.
Фильм закончился, и из слегка освещенного фойе вылетали и неслись по широкой лестнице на своих платформах одинокие женские фигуры, не предусмотрительно решивших поглядеть на «чужого» в одиночку, ощущая себя в «шатловском» скафандре и чувствуя в затылок дыхание яйцеголового.
Для этого самого я и подтянул к площади патрулей со штык-ножами. Какая-никакая, а успокаивающая надежда и защита от виртуального пришельца.
……………………………………………………………………………………………………
Но надо вернуться в канцелярию…
Аквариум был сухой и даже светился двумя лампочками.
Светильник я изобрел сам, а кое-как его спаяли для меня в ремонтной роте из такого ведра, что я сейчас чуть не выронил из рук.
По сравнению с Сигурни мне надлежало быть просто счастливым.
Оставалось только определить: почему?
Снаружи все было сухо. Возникала необходимость осмотреть еще заднюю стенку аквариума. А для этого необходимо просунуть голову между ним и стеной. Смущало, что щель была явно меньше диаметра моей фуражки. Но, даже и, умудрившись, запихнуть туда голову, я бы смог смотреть только прямо, а надо было вбок, но так я не умел.
Попытка вновь залить воду сразу увенчалась успехом. Аквариум потек по всем швам. Толи из-за своей кособокости, толи из-за недостатка пластилина. Но недостатка быть не должно потому, как вчера у меня остались даже излишки.
Решение было принято единственное и верное. В полу была просверлена дырка, а под ножки тумбочек спереди подложена метровая линейка из ленкомнаты. Вода теперь стекала только назад и почти не видно.
Сначала аквариум пополнялся через шланг, просунутый в приоткрытое окно, из крана для поливки газонов. Вода подавалась из скважины: и на мойку машин, и в столовую.
Когда из-за наступивших холодов терпеть шланг стало невозможно, аквариум темной ночью перебазировался на берег пожарного пруда с гамбузиями.
Там он простоял зиму, весну и лето. С прибывшим лейтенантским пополнением он снова исчез.

Мои кометы просто ожили и даже покраснели. Они не ели, а набивали себе брюхо. Видно, сказывалось тяжелое время, проведенное под телевизором. Кроме привычного трубочника, в них помещались редкие в это время года червяки, всякие букашки и любая армейская каша без тушенки. После каши они особенно тщательно полоскали песок в поисках послевкусия.

Наконец-то, можно было расслабиться и откинуться на подголовник камазовского кресла, переделанного под канцелярское, вращающееся, но не двигающееся, а потому стоящее насмерть, как стальной сейф.
Две рыбки, плюющиеся песком, как два цветка в букете, не внушали особого оптимизма. Надо было что-то предпринять. И я даже догадывался с кем.
Но он сейчас заслуженно отдыхал после ночного бдения за порядком в части…

[Laiza]

Олега,
Ваш рассказ, как элодея, угрожаеще разрастается в повесть!Думаю, пора подыскивать литературного агента или издателя!Только вот название...Может, конкурс?

[DERJA]

Великолепно! Ждем еще

[ЛюбимаЯ ПомидоркА]

Супер!!!!

[Олега]

Рыбалка
В аквариумах в основном господствовали кометы, телескопы и вуалехвосты. Остальные реже. Спад на золотых рыбок начался позже после слуха о групповом поединке в аквариуме Начальника.
Сначала я думал, что любовь к золотым рыбкам соседствует с мечтой о появлении среди этого хвостатого стада какой-нибудь уникальной, говорящей человеческим голосом и исполняющей три заветных желания.
Уверен, случись такое, первым желанием у всех было одно. Звучное и короткое: лампасы! На второе, не знаю, как другие, я попросил бы гарнизон, какие показывают в кино, а на третье… Это сейчас ареол желаний как ввысь, так и вширь не имеет границ, в те времена он был примитивней, а его пределом была черная «Газ-24» или армейский «бобик» с зеленым верхом из кожзаменителя.
Возможно, многие и надеялись на невозможное. Но любовь к золотым рыбкам крылась еще и в другом…

Когда я снова обратился к своему другу с вопросом о рыбках, он собирался куда-то ехать и вначале слушал меня невнимательно, а потом вдруг обрадовался:
- Рыбок? Запросто! Справка старшего – есть? Садись! – и указал на стоящий за забором Краз-255Б.
Я растерялся. Краз наполовину возвышался из-за стандартного армейского бетонного забора. Ехать на такой припыленной махине в город означало трое суток на гауптвахте считать трещинки на потолке. Тем более в преддверье пресловутых 18 часов, после которых машины должны находиться в парках.
Мое замешательство капитан расценил по-своему:
- Не бойся, они все сделают…
Около машины меня дожидались два сержанта. Ехать втроем в кабине раньше категорически запрещалось Даже в такой, как у Краза, размером с однокомнатную квартиру. Значит, точно будем сидеть. Но по разным камерам. Тронулись рывком. Сержанты помалкивали. Краз стонал и летел, как космический корабль.
Когда машина повернула в противоположную от города сторону, я облегченно вздохнул и забыл за чем еду. Куда – я не знал и в самом начале. В небольшом населенном пункте с трудно произносимым названием, Краз повернул направо и въехал в ворота «Сельхозтехники»…
Рыбками здесь и не пахло. Пахло пылью и воняло соляркой от машины. Сержанты куда-то сбегали и вернулись со здоровенной железякой, завернутую в промасленную бумагу, по размерам похожей на кразовскую.
- Ну, а теперь за рыбками – повеселев, заявили они и грохнули дверями.
Ах, вот оно что! То-то капитан повеселел, перепоручив поездку за запчастями мне. Оказывается, это только присказка, и мои опасения еще не отменяются.
И вообще, на что я рассчитывал-то, когда въезжал на эти склады.
Краз вновь удивил и порадовал меня, когда снова двинулся рывком, но не на выход в сторону города и городской комендатуры, а вглубь «сельхозтехники»…

Как бы это объяснить…?
Если взять, к примеру, кухню в 9 квадратных метров и налить в нее по пояс воды, а потом выпустить в нее, но без воды 2-3 ведра золотых рыбок…. Причем разных.
В темном квадрате размером 3 на 3 метра, обнесенном бетонным парапетом шириной в кирпич, почти у поверхности воды плавали оранды, кометы, телескопы… Белые, золотые, красные, черные и всякие другие пестрые. Одни тонули, другие всплывали. Каждый раз все новые и необычные. На это диво можно было смотреть бесконечно. Как на огонь.
Кто и зачем сотворил ЭТО на пустыре за складами среди останков поржавевших машин и тракторов, никто не знал. А пользовались, оказывается, многие.
Количество рыб надо было считать не десятками, а измерять ведрами на рыболовный манер.
И все они были величиной не меньше ладони, если не считать хвоста.

Из необъятной кабины был извлечен производственный инвентарь: твердая буханка черного хлеба с отломанной когда-то давно горбушкой и сачок – черенок от саперной лопаты с аккуратно примотанной к нему синей изолентой баскетбольной корзиной. Сеточка внизу была связана белым узелком с двумя бантиками. Очевидно, в дальнейшем предполагалось вернуть корзину по назначению.
Образовалось короткое совещание и распределение ролей. На совещании установили, что рыба в горлышко канистры не пролезет. Поскольку намерения были поймать не меньше половины двадцатилитровой канистры, нужна была банка не менее 3-х литров.
Разбились на три группы, на большее количество не получалось. В «первую группу» вошел высокий сержант. Второй - называл его Степой. Я думал это имя…
Со скоростью атакующего велоцераптора, опасаясь пропустить главное, он умчался на поиски сосуда. «Вторая группа» вооружилась сачком, мне досталась буханка.
Мы окружили водоем. Как бы мы не перемещались, все равно две стороны оставались открытыми. Мы выбрали позицию друг напротив друга. Парапет поднимался, примерно, на полметра от земли. Облокотившись на него, мы все ни как не решались внести свой беспорядок в эту красоту. Вначале рыбки совершенно не обращали на нас внимание, но как только появился сачок, «броуновское движение» превратилось в осмысленное. Рыбы расположились в форме песочных часов, упавших набок, перед нами - 2-3, на неприкрытых флангах – десятки.
- Давайте, мы их покормим – предложила «группа №2». «Группа №3» стала послушно крошить хлеб. Кирпич был мягче.
- Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа…

Я предполагал, что рыбок здесь было очень много, но не подозревал, до какой степени ошибался…
Еще не меньше сотни разноцветных созданий рвануло из темноты наперерез более удачливым, которые уже набивали свои брюшки.

Сержант произвел широкий размах с опусканием сачка в воду. Я думал, пойманная рыба в баскетбольную сетку не поместится. Но из воды она выскочила совершенно пустая. Руководитель ловли даже некоторое время озадаченно рассматривал ее и изнутри, раздвигая рукой мокрую мотню, и сбоку, наверное, считая бантики на узелке.
Дальше все пошло, как по маслу. «Вторая группа» быстро орудовала сачком, «третья группа», не отставая, крошила хлеб. Рыбы увиливали от баскетбольной корзинки, подбирали заработанные крошки и исчезали в глубине. Наконец, остались самые голодные или любопытные, ожидавшие, когда упадет обессиленный сержант.

Появился повеселевший «велоцераптор». Степа банку нашел, не очень чистую, но с крышкой, и смело ожидал, что также удачно со своими задачами справились и мы.
В принципе, я-то рыбок покормил…

Теперь они работали с переменками. Сообразив, что падения обессилевших тел им теперь уже не дождаться, рыбки ушли в глубину, оставив 2-3-х наблюдателей.

- Щас я их взмучу – сказал уставший Степа и начал раздеваться.

Мне живо представилось, как высокий Степа, где мне по шею, а ему по пояс, с вздувшимся у поясницы пузырем от синих трусов плавно ходит взад-вперед, раздвигая руками впереди воду, а мы в поднявшейся черной мути выхватываем лучшие образцы эволюции и селекции, выпуская их в вымытую банку.
Сначала сорок шестым размером Степан попробовал воду, и потом, оглянувшись по сторонам, снял то, что обещало вспузыриться. Придерживаясь сзади руками за парапет, он начал погружение, шаря ногами в поисках дна.
…Сначала исчез живот, видимо, от получаемого удовольствия втянутый под самые ребра, грудь, голова с закрытыми глазами и раздутыми щеками…
Когда под водой в кромешной темноте исчезли поднятые вверх руки, я бросился к месту катастрофы, мигом вспомнив правила оказания первой помощи на воде.
И вовремя отпрянул…
Степа вылетел из воды и перелетел через бетон, как лосось перемахивает через каменные преграды, но только выше. О существовании такой породы Степа, наверное, даже не знал, а, о ее прыгучести, тем более. Некоторое время Степан был вынужден по инерции пробежаться по колкой земле.
Не скажу, чтобы мы и до этого просто молчали и не комментировали события.
Но, как Степа…
У нас до сих пор не так получалась…
В переводе означало, что это какая-то трещина в земной коре, сработанная вулканами конца юрского периода с косметическим ремонтом в виде цементного колодца в наши дни, и мало ли кто там еще живет. Кого он там увидел закрытыми глазами, осталось неизвестным.

Мне порядком все надоело, но сержанты отступать не собирались. На короткое совещание меня уже не пригласили. Я довольствовался созерцанием обломков машин, пытаясь отгадать их заводы- производители.
«Вечерело»…
Мое внимание привлекло чирканье спичек. На их слабом огоньке сержантики, вот ведь светлые головы и умелые руки, умудрились отжечь иголку и загнуть ее в виде крючка. Нитка с иголкой, как известно, кроме звездочки, основной атрибут головного убора любого военнослужащего.

Потом, через несколько лет я узнал, что, именно, такие крючки без жала используют американцы, немцы, финны и наши продвинутые рыбаки для нанесения минимального вреда пойманной рыбе с целью ее дальнейшего возвращения в водоем.
До сих пор думаю, кто же первым изобрел такой крючок. Там, «они» на западе, отпилив у настоящего крючка жало, или здесь, «мы» в Азии из иголки, ничего не отпиливая, смастерили (безбородый) и тоже «настоящий» крючок.

Сначала нитку с крючком на палец привязал Степа. На приманку пошли остатки хлеба. Через пару минут он посек и вывалил на парапет первую белую комету. Собственно, никакой подсечки, как таковой, не было вовсе. Просто что-то почувствовав пальцем, Степа потянул. Рыбка, схватив хлебный шарик, может быть им подавилась или поперхнулась, а может просто не хотела расставаться из жадности. Одним словом, когда она опомнилась и выплюнула шарик, было уже поздно.
Но не совсем…
Пока мы разглядывали комету, похожую на невесту, алчно прикидывая ее размер, словно намеревались ее съесть, комета сложилась дугой, привстала на хвосте и сползла в воду. Поскольку бетон был давно мокрый, ей знакомство с нами воочию особого вреда не нанесло, но запомнилось, наверное, надолго.
Некоторое время шла перепалка. Нитка перешла в другие руки. Я стал побаиваться, что так очередь может дойти и до меня. А мне все это как-то не нравилось: нитка, иголка, насадка… Словно и не для аквариума вовсе, а для сковородки.
Вторая красная комета с белыми пятнами оказалась более жадной. Она перелетела через парапет и только тогда отпустила все тот же крепкий, как оконная замазка, хлебный шарик, упав в траву, как самый простой карась.
Я обрадовался, что это был не телескоп.

Чтобы рыбка пролезла в банку, ее пришлось слегка сдавить. В банке она заняла ее большую половину.
Уже не «вечерело»… Темнело.
Как по команде разом зашагали к остывшему Кразу.
На обратной дороге уставшие сержанты помалкивали, а я ломал голову, как теперь обратно извлечь рыбку из банки.
Решение родилось само по себе в пытливой сержантской голове, не помню в какой, именно.
В парке стоял пожарный щит. Рядом с ним 200-литровая красная бочка с белой надписью «вода». Жидкость в бочке действительно отдаленно напоминало воду. Банку в сачке опустили в бочку и тюкнули по ней штык-ножом, одолженным на время у дневального по парку. Остатки банки упали в подставленную баскетбольную корзину. Ее мелкие фрагменты опустились на дно. Предположив, что купаться в пожарной бочке никому не придет в голову, мы сосредоточили свое внимание на поимке кометы.
Жидкость в бочке рыбе сразу пришлось не по вкусу, и она разрешила взять себя в руки.
В красном коническом ведре с того же щита и слегка прикрытая водою, чтоб не подсохла, из той же пожарной бочки – больше наливать этой воды я не решился, безопасней для рыбы было просто тащить ее по воздуху – комета прибыла в мой аквариум.
От увиденного ярко-красного чуда два его старожила подавились песком, во всяком случае, долго его не выплевывали. Казалось, что и глазки у них тоже заметно расширились и вылезли из орбит. Подумалось, технология выведения породы телескопов заложена где-то рядом..

Пока через окно функционировал шланг, все было хорошо. Потом рыбы стали плавать у поверхности.
Я снова направился к своему другу. Где «достают» рыбок, я теперь знал. Оставалось выяснить, как теперь от них избавляются.
- Пойдем, покажу – снова он удивил меня.
А пришли мы с ним в парк соседнего полка, к тому-самому пожарному водоему. Минут пять мы с ним курили, стараясь не шевелиться.
А потом я увидел, как у поверхности воды стали появляться…
Правильно.
« …белые, золотые, красные, черные и всякие другие пестрые… И все они были величиной не меньше ладони, если не считать хвоста…»

На мой немой вопрос:
- ???
- Года три уже с нами живут – ответил капитан и стал крошить хлеб:
- Цыпа – цыпа – цыпа - цыпа…

[лакусик]

[DERJA]

Замечательно!

[Олега]

В зоомагазине.
Зоомагазин представлял собой большой длинный зал, уходящий сразу влево после.
Справа располага­лись полтора застекленных куба с крокодилом посередине. Над крокодилом почти до потолка вы­сились пустые разнокалиберные клетки с ценниками. За крокодилом следовало такое же сооружение из пус­тых аквариумов, казавшихся ничтожно малыми в сравнении с апартаментами пресмыкающегося.
Прямо перед входом продавались милые сердцу каждого рыболова мотыль, черви, опарыш, что-то еще (список почти на страницу) и солидных размеров (не меньше 3 см) тараканы.
Каждый раз, покупая насадки для рыбалки и натыкаясь на них взглядом, я всегда пытался понять их предназначение. Рыба на них не ловилась, это точно, я пробовал. Оставались только «добрые» соседи», которых можно было сделать «счастливыми», незаметно подкинув в их житиё-бытиё дюжину таких «мадагаскаров».
…………………………………………………………………………………………………………….
Влево тянулся просторный зал, где-то вдалеке заканчиваясь прилавком с попугаями и рыбками под ними. Левая сторона от начала и до конца была заставлена аквариумами с экзотическими и не очень рыбками, сторона напротив предлагала собачьи и кошачьи деликатесы. Судя по нескончаемой бурлившей здесь публике с увесистыми пакетами, собак в городе было много.

Ряд выставочных аквариумов начинался с огромного террариума. Трезво рассуждая, что развернуть на полную мощь свои 6-7 метров блестящего тела все равно негде, питон лежал, свернувшись, образуя почти правильный овал. Поскольку в городе нет, и не предвиделось создание зоопарка, дети приходили в магазин просто так, просто посмотреть на змею, крокодила, попугаев и прочую живность. Перед крокодилом и змеей всегда, как и у кассы, толпилась очередь.

Периодически город навещали разные «Зоосады». Не знаю, как у других, у моей дочки одно и единственное посещение такого зверинца оставил неизгладимое впечатление. Она никогда о нем не вспоминает.
Зато я помню, как там, на морозе она спросила: «Папа! а можно я его пожалею?» В ее головке не укладывалась и не совмещалась тщательно прорисованная картинка грозного хищника из детской энциклопедии о животных с серой тенью за ржавой решеткой. Не верилось, что этот косматый лев может тебя съесть, его хотелось обнять, погладить по гриве, пошептать обнадеживающе на ушко, что все, конечно, изменится, и все, конечно, будет хорошо-хорошо… надо только потерпеть.
Когда мы вышли из загона с клетками на колесах, дочка попросилась на весело раскрашенную карусель, а после карусели вдруг снова потребовала купить билеты в зверинец. На недолго останавливаясь около каждой решетки, она оббежала всех зверей, ни о чем не спрашивая, внимательно смотрела на них, жалея всех сразу и каждого отдельно, словно прощаясь с ними навсегда и пытаясь их запомнить.

А между тем в магазине все шло своим чередом. С одной стороны зала спрашивали, обсуждали, рекомендовали, чем и как кормить своих четвероногих чад. С другой – в основном взрослые, удивлялись и восхищались диковинными формами и невиданными окрасками морских рыбок. Дети удивлялись реже. Да они сами,… из пластилина или красками… и не такое смогут.
Моя дочка, терпеливо дождалась своей очереди на просмотр свернутого кольца, определила местонахождение его начала, и, быстро покончив с питоном, двинулась дальше.
Мы уже дошли почти до середины, как вдруг в конце магазина всё возбудилось, зашумело и закричало. В воздух взметнулись руки, то ли защищаясь, то ли ловя. Одна рука выделялась зажатой в ней мужской норковой шапкой.
Над этим безумием трепыхал попугай.
Конечно, волнистый, а не какаду. Кто бы тогда решился поднять руки вверх.
Потрепыхав над озадаченной толпой и решив, что с нее достаточно, попугай перелетел весь зал, к концу немножко иссякая силами, и водрузился на пустые клетки над крокодилом. Общий ажиотаж охватил даже дремавшего до этого хищника. Хотя по стеклу, руководствуясь табличкой, никто и не думал стучать, крокодил покинул состояние, близкое к анабиозу, отжался лапами от дна и появился из воды.

На середину зала вышла продавщица.

Она точно занималась не своим делом, Ей бы на эстраду, да под фонограмму,… а не в магазине хомячков продавать…
Мужики сразу забыли о попугае, а заодно и вообще, зачем сюда пришли.

Освобождая пространство, одна половина зала вжалась в прилавки с кошачьими чипсами, другая - в морские аквариумы. «Хирурги» и «клоуны» прекратили перемещение среди искусственных кораллов и озадачились проявлением столь неестественного безразличия к ним со стороны людей. Естественно, привыкшие видеть только умиленные лица, они и не подозревали о наличии у зрителей задней нижней части тела.

На продавщице был надет… Все же это был скорее жакет, чем халат. На ногах светлые кроссовки. В руках наперевес она держала аквариумный сачок. У меня есть почти такой же, только для рыбалки. Приняв позу, (Курникова Анна просто отдыхает) постукивая ручкой сачка по левой ладони с идеальным маникюром, девушка приготовилась то ли к нападению, то ли к обороне.
Сильная половина человечества просто перестала дышать. Может быть, она никогда раньше не ходила на теннисные корты и не видела напряженных поз в «почти без юбки», может, наоборот, ходила часто и ждала увидеть картинку еще ярче.

Попугай на высоте отдышался и принялся осматривать свои подмышки, если это может быть сравнимо с крыльями. На другом конце зала пернатая компания в отличие от застывших людей очень живо обсуждала случившееся. Видимо, из зависти к обретенной их собратом свободе они убеждали его вернуться. Похоже, что-то обещали взамен и, в конце концов, уговорили. Потому, как разом смолкли.

В наступившем молчании попугайчик огляделся, сосредоточил и…
…Он отделился от клетки и начал падать сначала вниз…
Крокодил за стеклом предусмотрительно открыл рот.
Но попугай взмыл к потолку.
Следующее его пике, похоже, адресовалось продавщице.
Тело девушки откинулось назад и выгнулось дугой, рука с сачком приготовилась к взмаху…
Было видно, как красиво напряглась икроножная мышца на выставленной вперед левой ножке…
…В кромешной тишине всем было точно по барабану, что там с попугаем.
Может быть только детям…
И вот… пике,… размах,… удар,… кроссовки,… коленки,… еще что-то выше… Миг тишины.

- Мимо-о-о-о! – кричит моя дочка, присев от натуги и глядя в пол.

Сначала все всхрапнули, но как-то сразу подавились, боясь обидеть девушку. А когда она сама залилась звонким смехом, прижимая ладошку к переносице, весь зал разом загудел: засмеялись, захихикали. Кто-то, прикрывая рот, скромно сдерживал хохот, кто-то просто откровенно ржал.
А, закончив смеяться, все вдруг сразу заулыбались друг другу, как старые знакомые или почти родственники.

К моей дочке подбежала девчушка чуть повыше росточком. Она уже не смеялась, но ее глаза по-прежнему лучились. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза: моя – несколько удивленно, другая - весело и добро. Видно, трехлетняя девчушка не смогла из своего не большого словарного запаса подобрать подходящие слова и просто обняла и прижала к себе мою дочку, как любимую куклу. Моя сначала растерялась, но потом тоже, как смогла, обняла незнакомку и приникла к ней. Несколько секунд они простояли рядом, улыбаясь и прикрыв глаза, как две родные сестренки, давно не видевшие друг друга.
Девчушка убежала к папе, смеясь, оглядываясь и махая рукой.
……………………………………………………………………………………………………………..
Как дети без слов откровенно и точно передают свои настроения и чувства!
Как далеко мы, взрослые, от них оторвались!